Всякий раз, когда начинаешь думать, будто дела начинают налаживаться и все идет своим чередом, это - верный тревожный звоночек о том, что на самом деле многое придется начинать с начала после того, как кривая риска резко пойдет под углом вниз. Жизнь с завидным упорством и постоянством продолжала снова и снова напоминать ему об этой нехитрой закономерности, но неизбежно наталкивалась на стену тотального непонимания, о которую нынешний глава семьи Рагнвиндр ударялся по вине непонятно откуда возникавшей близорукости, обычно ему отнюдь не свойственной. Следовало бы догадаться хотя бы на этот раз, однако чутье Дилюка предательски тому изменило вместе с госпожой удачей: та ожидаемо принесла в подоле нечто с трудно определяемой природой, настолько же неоднозначной, как и все последующие события, о которых владелец винокурни "Рассвет" этим вечером даже не подозревал.
Все началось с короткой деловой поездки в Ли Юэ. Цисин слишком влюблены в формальности и едва ли кто-то мог бы винить хранителей главной торговой артерии Тейвата за истовую приверженность к традициям, не раз и не два ограждавших и без того многострадальный мир от очередного кризиса. Однако на сей раз заключение сделки требовало непосредственного присутствия каждой стороны, а партнеры из Сумеру отчего-то уперлись рогом, решив в этот раз обойтись без представителей с обеих сторон. Впрочем, посвященные в подковерные интриги города Ветров могли бы легко найти объяснение этому упрямству - Лоуренсы успели и здесь поработать своим знаменитым имиджем, сорвав крупную поставку и присвоим себе крупный депозит, заодно намертво отрезав львиную долю потенциального доверия к западному рынку у коллег по ту сторону моря, которым теперь стало решительно наплевать, какую фамилию носит их партнер по ту сторону моря. Гарант же со стороны Цисин настоял на полном пересмотре условий прежнего договора, чей шаблон не менялся вот уже на протяжении почти двух десятков лет.
Одним словом, возвращаясь в пределы продуваемого всеми ветрами, неважно, благоприятными или не очень, города, Дилюк допустил непростительную ошибку для того, кто привык вести свои дела из тени: не обратился к осведомителям, не окинул пусть и усталым, но по-прежнему острым взором начавшие понемногу пустеть вечерние улочки, особенно, ту их часть, ближе к таверне, которую привыкли так усердно патрулировать посменно бездельники из Ордо Фавониус.
Варка никогда не доставлял ему проблем, а Дилюк отвечал тому схожей взаимностью. Напротив, они вдвоем весьма гармонично дополняли друг друга, приходя на помощь там, где второй оказывался по какой-то причине бессилен. Во всем городе и пресловутом ордене о тайном соглашении если и не знали, то хотя бы догадывались, лишь те, кому хватало времени между обильными возлияниями, чтобы уделить внимание капризной леди - логике. И таких можно было пересчитать буквально по пальцам одной руки, оставив при том неплохой запас на будущее, когда кому-то придется опохмеляться.
А потому Дилюк имел все основания полагать - соглашение в более чем приемлемой безопасности, как и сам Мондштадт. И, когда придет время, город будет готов встретить очередной вызов судьбы - несравнимо лучше, чем довелось несколько лет назад.
Он незаметно ныряет в проулок, сливаясь с тенью. Яркий долгий сигнал - третий по уровню угрозы, потому следует прибавить шаг. Что-то надвигается, непосредственной опасности все еще нет, однако разговор предстоит серьезный, неотложный и долгий - именно об этом говорит блеск языков пламени второго с дальнего краю факела на внутреннем периметре стены у западных ворот.
Встреча в стандартном месте, разумеется, в совершенно иной стороне нежели там, где подается сам сигнал. За отмеренное многие разы время оба успевают добраться до условленной точки: сегодня вторник, значит - на балконе третьего этажа той самой комнатушки в ветхом доме, которую до сих пор не в силах сдать в аренду почти что оглохший старик Герман, выгодно занявший второй этаж и физически неспособный услышать то, что способно ему навредить. Разве что стоит подкинуть ему средства на ремонт ужасно поскрипывающей на все лады лестницы, ведущей наверх - в первые разы Дилюку казалось, что весь город способен услышать и определить по звуку шагов, кто именно попал в дом.
Дверь слегка приоткрыта, свет внутри не горит - слежки за пришедшим первым не было. Вот только...
У Варки медвежьи лапы, в каждой из которых тот способен легко держать двуручный клинок, под чьим весом сам Рагнвиндр просто согнется пополам и обратно уже не встанет. И потому, неплотно прикрывая за собой дверь, глава Ордо Фавониус обычно оставлял щель, через которую при должном усилии вполне мог протиснуться ребенок. А сейчас... слишком аккуратно приотворена дверь. И, если вдуматься, свечение показалось слишком ярким, словно кто-то по неопытности сыпанул на факел явно больше золотистого порошка, чем требовалось для нужного эффекта.
Дилюк не сбавляет шаг, чтобы не спугнуть того, кто находится внутри, даже малейшими изменениями. Ладонь бесшумно ныряет за спину и смыкается на рукояти ножа, за один только факт ношения которого доблестные Фавониус утащили бы к себе к резиденцию на допрос с пристрастием, предвкушая щедрые премиальные, - клинки такого типа часто любимы убийцами из Снежной. Острые, как бритва, благодаря особой форме лезвия и уникальной заточке, они не просто оставляли рваные раны, а превращали в отвратительное месиво все то, что успевали задеть на своем пути сквозь плоть.
Хорошо, что сегодня за окном полная луна.
Тень легко различима на стене, поэтому не стоит никаких трудов сходу броситься в нужному направлении, вбивая незнакомца спиной и затылком в угол комнаты и приставляя кусок стали к горлу.
- А теперь дай мне причину не убить тебя сейчас же.
Варка не мог выдать кому-то постороннему столько деталей, кроме как добровольно, но в таком случае он затеял крайне опасную игру, суть которой Дилюку еще только предстояло понять.

I like it when you take control
Even if you know that you don't
Own me, I'll let you play the role

Достаточно интересный способ затянуть время, если это только не крайне неудачная попытка новичка вывернуться из западни до смешного очевидным и оттого еще более нелепо смотрящимся с какой угодно грани способом. Увы и ах, даже сходу и едва ли приглядевшись в темноте, Дилюкс мог легко перечислить с десяток причин, по которым определить отсутствие какой бы то ни было принадлежности к Фатуи этой самозванки не составило бы никакого труда: лишенный типичного мехового подбоя северный плащ с глубоким капюшоном никак не подходил готовому в любой момент по зову Царицы сорваться в дорогу навстречу неизвестности обитателю Снежной, равно как и нацепить кое-как прикрывавшую верхнюю половину лица маску вовсе не значило доступный способ причислить себя к агентам далекой и холодной страны - маски настоящих Фатуи, за исключением уникальных изделий для Предвестников, отличались вязью заметных только вблизи тонких узоров в строго определенных местах, ясно и четко обозначавших подразделение, место в иерархии и так далее по списку. И уж точно мало кто из рядового или даже среднего звена мог похвастаться настолько чистым звучанием речи - самому Дилюку было известно как минимум о трех наречиях, каждое из которых с головой выдавало уроженца Снежной, если только тот не провел за границей пару десятков лет или не обладал уникальными лингвистическими навыками. А это означало наличие двух наиболее вероятных вариантов.
Перед ним либо решившая, будто она умнее всех, девица из той периодически возникающей стайки самоучек, пользующаяся образом ровно до тех пор, пока не нарвется на действительно серьезного игрока, и едва ли ясно отдающая себе отчет о неизбежном и крайне печальном в таком случае финале... либо тот расходный материал для самих Фатуи, который те готовы использовать максимум ближайшие пару раз под соусом обещаний долгосрочных вложений вместе с лапшой, обильно наматываемой на уши благолепно внимающей "агента"-новобранца. Улов в обоих случаях объективно так себе, однако второй вариант выглядит чуть более презентабельней на фоне пусть и слабой, но все еще существующей вероятности выяснить хотя бы и мелкую деталь, способную в дальнейшем стать ключом к разгадке куда более глобальных планов.
Если бы только в этом был хоть какой-то прок. Судя по топорности проделанной работы, имитирующей настоящие сигналы, все это в итоге являлось крайне дилетантски оформленной разведкой боем, призванной без особой осторожности прощупать почву и перерубить один из каналов связи. В целом, почти что ожидаемо, ведь они с Варкой пользовались этим способом вот уже почти третий месяц - довольно солидный срок, поэтому едва ли стоило удивляться подобному развитию событий.
Издалека донесся очередной глухой ухающий звук. Дилюк готов был без единого сомнения заложить винокурню вместе с таверной, чтобы с уверенностью утверждать: прямо сейчас на месте пожара бестолково носится целая толпа орденских, пока в самом центре суматохе кто-нибудь из старших старается донести до остальных, что круглое стоит катить, а квадратное тащить - ни в коем случае не наоборот, хотя для наименее трезвой части доблестных рыцарей это прозвучит скорее как вызов, чем руководство к действию.
Честное слово, все прошло бы куда легче, если бы кто-то из Фатуи просто оставил здесь явные следы своего пребывания или хотя бы записку. Видимо, девчонка уже исчерпала свой лимит профпригодности и теперь ее попросту решили списать самым доступным и бескровным из способов... со стороны недавних хозяев, само собой. Послание партнеров по опасному бизнесу из Снежной выглядело до неприличия ясным.
И в любом ином случае Дилюк бы нашел подходящий способ сплавить девицу Варке - пусть бы то уже и была исключительно его головная боль. Но ведь черт их дернул устроить весь этот спектакль, когда он едва слез с седла и пребывал в наименее располагающем к человеколюбию расположении духа?
- Сомневаюсь, будто ради твоего трупа кто-то из настоящих Фатуи решит хотя бы почесаться, - вкрадчиво отрезает Рангвиндр, хмурясь и пристально разглядывая странно, но крайне смутно знакомые черты лица, не прикрытые маской. - Следовало хотя бы слегка поработать над акцентом.
Он не дожидается ответа и рывком разворачивает девчонку спиной к себе, отбрасывая в сторону попытки вспомнить, где и когда мог встретить кого-то подобного. Легкое покалывание в пальцах и напряжение в воздухе дает знать о том, что где-то поблизости активировался Глаз Бога: пока пальцы правой ладони сжимают рукоять кинжала, все еще прижатого кромкой лезвия к чужой шее, пальцы левой с легкостью после непродолжительных поисков обнаруживают вспыхнувших изумрудным блеском камешек на тонкой цепочке и безжалостно обрывают последнюю, отбрасывая теперь уже безделушку куда-то в дальний угол комнатушки.
- Впрочем, если ты сумеешь меня убедить, я дам тебе шанс убраться из города до рассвета, - он лишь слегка надавливает лезвием на кожу, оставляя чуть заметный алый след, деликатно демонстрируя серьезность намерений, и ждет ответа. Ждет...
...слишком долго. Обыкновенно располагающие хоть каким-то багажом относительно полезной информации пустышки к этому моменту уже начинают старательно выторговывать для себя лишние минуты, чтобы успеть собрать вещи и свалить куда-нибудь, где, по странной наивности полагают, их никто не достанет. Эта же хранила упрямое молчание, словно ей и впрямь было что скрывать... или попросту пыталась неуклюже набить себе цену.
- Значит, по-плохому, - кивнув, произнес в пустоту Дилюк, слишком уставший и раздраженный изнутри, чтобы и дальше вести эти мало кому нужные подобие шпионских игр без возможности отыграться за потерю не только времени, но и отработанного узла связи.
Он не трогает маску - пусть играется в детские тайны, раз уж так приспичило. Но плащ срывает с ее плеч вместе с капюшоном одним рывком, скидывая его в ту же сторону, куда недавно отлетел Глаз. Лезвие и изящной шейки сменяет сгиб локтя, плотно сжимающий горло и изрядно перекрывающий доступ к воздуху - в разумных пределах, само собой - после чего тушка незадачливой шпионки настойчиво отталкивается в сторону выходящего на улицу открытого балкона, откуда можно было без проблем наблюдать за суетой, окружившей несколько очагов небольших пожаров.
Дилюк не произносит более ни слова: в этом и заключался весь смысл, ведь именно ей теперь предоставлялось приоритетное право нарушить молчание и спасти себя от происходящего... либо продолжать эту комедию ровно до тех пор, пока самой не надоест. А пока что можно почти без зазрения совести отдаться роли плохого парня.
Кончик лезвия упирается в аккуратную ложбинку между грудей, туго стянутых тканью платья, а затем резким движением срывается вниз, прорезая себе путь сквозь рвущиеся и лопающиеся нити, останавливаясь где-то посередине мигом поджавшегося живота с отчетливо проступившими контурами на удивление неплохо натренированных мышц. Тут же кинжал врезается в перила, уходя лезвием глубоко внутрь рассохшегося дерева, а освободившаяся ладонь поочередно сдвигает с чужих плеч наполовину разодранное платье сперва слева, а затем и справа, полностью обнажая верхнюю часть торса, пока Дилюк всем весом безжалостно вжимает девчонку торсом к ограде, не давая ни сдвинуться с места, ни сделать глубокий вдох, а его пальцы жадно и властно сжимают крайне приятно упругое и мягкое одновременно полушарие, пропуская сосок между средним и указательным пальцами.

Обычно они раскалывались сразу. Бесспорно, среди агентов Фатуи так или иначе, но практически каждый второй являлся фанатиком идейным, в то время как остальные действовали из иных интересов, впрочем, накрепко переплетенных с целями Снежной тугими нитями все той же идеологии - кто-то незаметно для самого себя, иные же воспринимали это как необходимую плату за возможность кардинально изменить свою незавидную в большинстве случаев судьбу на нечто с претензией на крохотную, и все же надежду, которая стоила... впрочем, на этом моменте существовал риск вступить  крайне затянутую полемику, итогом чьим стало бы многочасовое и крайне горячее обсуждение с применением подручных средств, Глаз Бога и даже тупых столовых ножиков (должно быть, первый тиран Мондштадта оказался бы весьма удивлен тем, что его дальние потомки, ради которых, к вящей безопасности от самых гнусных проявлений дворцовых интриг, он запретил острые лезвия у весьма ухватистых приборов на столе, продолжают находить все более эффективные и творческие способы расправиться за обедом или званым ужином с себе подобными), а в итоге уцелевшие в один прекрасный момент между натягиванием менее представительных коллег на бутылку от одуванчикового вина и попытками попасть чьей-нибудь головой в разбитое окно обнаружили бы, что вовсе забыли, ради чего затевался спор. Эта древняя и славная традиция, по словам Лизы, произошедшая еще из древнего Сумеру, до сих пор не отпускала лучшие человеческие умы, искусственным образом тормозя прогресс путем не до конца естественного отбора.
Одним словом, Рагнвиндр отвлекся. Хотя бы по той простой причине, что отлично понимал природу большинства девчонок, завязанных на работе с Фатуи: если те из них, кто уже поднялся достаточно высоко, могли себе позволить выходки в духе пресловутых Зеркальных Дев, предпочитая похоронить во льдах себя, свои тайны и парочку оппонентов, то более мелкие сошки, разумеется, какой являлась и та, что угодила к нему лапы, обыкновенно предпочитали выскользнуть более тривиальными способами, выкладывая подчистую всю подноготную или редко, крайне редко, раскусывая припрятанную под языком капсулу с ядом. А эта же...
Нужно ведь было всего лишь слегка надавить, чтобы нужные слова сами собой нашлись на кончике чужого язычка и сорвались с него же в момент, когда напряжение достигло одной из промежуточных отметок. Учитывая "грозную" манеру держать себя и те детские угрозы, которыми она сыпала, чтобы предотвратить неизбежное, едва ли стоило ожидать, будто его ждет более сложная работенка, как с теми полоумными из Цицинов, которым только дай волю хорошенько проиграть хоть благородному рыцарю, хоть лавачурлу. Следовательно, ему вовсе не стоит заходить дальше, чем сейчас, пусть даже в ладонь весьма приятно укладывается аккуратная округлость. Это только для работы и точка. Начнешь увлекаться, как потом сможешь спокойно смотреть в глаза той же Джинн? Благо, здесь ее нет, но одна Бездна знает, чего ему стоят эти чертовы допросы с пристрастием.
Но судьба, видимо, решила устроить ему полноценный день сюрпризов с последующим вечерним и очным продолжением. Потому как взгляд Дилюка стремительно наполняется тревогой, стоит только чужим пальчикам - тонким, изящным и таким хрупким на вид - сомкнуться вокруг лезвия, предназначенного явно не для того, чтобы за него хватались все, кому не лень. Стоит огромных усилий самоконтроля, чтобы не сдвинуть рукоять ни на волосок, рискуя оставить девчонку вовсе без пальцев, так судорожно впившихся в холодную сталь, что та резко окрашивается в насыщенный алый.
А потом приходит боль.
Будучи далеко не первым сторонником исключительно честных способов ведения боя, Дилюк не раз и не два получал и сам наносил весьма подлые удары. Да и вынужденное "братство" с Кейей с коварными тренировками на пару с ничем не гнушавшимся родственничком быстро научило Рагнвиндра ждать подвоха в любой момент и не рассчитывать, будто загнанный в угол оппонент окажется так сдержан, воспитан и любезен, что не станет опускаться до того, чтобы...
...в том числе ударить по мужской гордости не в фигуральном, а самом непосредственно-прямом смысле. Стискивая все теми же слабыми и хрупкими пальчиками с такой силой, как не всякий оруженосец цепляется за рукоять меча перед своей первой в жизни атакой. Но хуже всего далеко не то, что он пропустил подобную уловку, а прозвучавший набатным колоколом в ушах вопрос.
От неожиданности он делает то, чего в иной ситуации себе бы никогда не позволил и не спустил. Из ослабевшей ладони выпадает кинжал, звонко отскакивая куда-то в полумрак, в то время как быстрее, чем успевает хоть слово произнести в ответ, на пол чуть отправляется и сам Дилюк, получая отчасти пусть и заслуженный, но весьма болезненный удар, а за ним еще один и еще...
Пока в такт оплеухам в мыслях отчаянно бьется вопрос. Почему она? Откуда? Здесь, в этом самом месте, да еще и в образе Фатуи? Она, Джинн? Этот наивный и глупый одуванчик, с таким достоинством и ответственностью носившая форму и доспехи ордена, что не могло не вызывать у Дилюка слабой усмешки украдкой. Какого черта она оказалась здесь, если...
Варка!
От очередной пощечины он заслоняется запястьем, быстро перехватывая чужие по очереди. Легкий удар затылком и спиной о стену должен слегка привести ее в чувство, пока Дилюк надежными тисками собственных ладоней удерживает заместителя магистра, изменившись в лице настолько, что пресловутые Ледяные Девы предпочли бы сами себя похоронить во льду, чем связываться с ним, чей взгляд при должной концентрации сейчас и впрямь мог бы прожечь сквозную дуры в ком или чем угодно.
- Какого дьявола он прислал тебя?! - голос Рагнвиндра больше напоминает рычание, чем человеческую речь. - Какого дьявола ты устроила? Дура! Ты понимаешь, что я тебя прирезать хотел?!
Глаз Бога яростно трещит в такт негодованию своего владельца, едва ли сейчас напоминающего того вяло провожающего очередную рыцарскую процессию хозяина винокурни, слишком богатого, чтобы быть в курсе проблем ордена, слишком надменного, чтобы предлагать хотя бы по старой памяти какую угодно помощь. Скольких трудов стоило воссоздать нужный образ, чтобы даже Кейа поверил в этот спектакль после громкого ухода, ссоры с Варкой на глазах у половины Фавония и прочих мелких представлений! А теперь... теперь вместо кого угодно он посылает сюда ее, не способную обмануть даже несчастного Тимми, ту самую Джинн, у которой день прошел зря, если хотя бы котенка с дерева не сняла.
Какой нужно быть идиоткой... и что должно случиться такого, чтобы она с таким упрямством гнула эту линию, если прекрасно понимала, куда и навстречу кому ее отправляет магистр?
Проблеск понимания мелькает в его глазах, когда в голове отзвучала последняя часть вопроса. Ну, разумеется. Этот старый хрен во всех деталях поведал ей, куда идти и что нужно делать, чтобы назначить аудиенцию, но запамятовал уточнить, кто именно должен ждать ее.
- Он... - говорить из-за тяжелого и сбитого дыхания получается с некоторым трудом. - Варка ничего не сказал?