Коридор насквозь пронизан горьким запахом полыньи - равномерно заполняет все доступные пустоты, пропитывая сами стены замысловатым амбре из обреченного облегчения после долгожданной победы  (ли?) и невысказанных слов утрат, каждая из которых не подлежит возврату из лавки мошенницы-судьбы. В этом удушливом потоке лишь упрямое облачко сизого дыма может позволить себе уверенно плыть против течения, минуя водовороты сожалений и с естественной грацией в последний момент соскальзывая с гребня волны перед тем, как ступить на едва уцелевший после недавнего шторма берег. Критическим взглядом окидывает масштаб предстоящих работ и недовольно цокает языком, стоит только налетевшему ветру так и не сбывшихся перемен попытаться в очередной раз резануть по векам - пусть все еще затянутое ошметками грозовых туч небо льет лицемерные слезы. Он же почтит память и жертву павших менее лиричным, но в разы более рациональным способом.
Раз уж война неизбежна, не дай ни одной ее жертве стать напрасной.
Вейвер выучил этот урок на мосту Фуюки, закрепил на поезде лжецов и убийц, а теперь, кажется, точно подгадал момент, чтобы подтвердить право преподавания жестокого и в той же степени необходимого урока последним экзаменом.
Здесь некому подсказывать. Делится мудростью прошлого или туманнвми намеками будущего. Искандер был лучшим учителем, когда дело касалось ведения войны, однако он понятия не имел, как обходиться с ее последствиями, неважно, в качестве ли ликующего победителя или замершего на грани монеты счастливчика, в последний момент избежавшего участи Пирра.
В Часовой башне не учили восстанавливать по кирпичику мир, долгое время бывший полигоном для прелюдий к столкновениям самых жестоких и разрушительных сил, а затем и вовсе чуть не превратившийся в поле боя между... чуть ссутуленые плечи рефлекторно дернулись, а очередная глубокая затяжка кого-то иного грозила бы оставить без легких. К счастью, наедине с собой лорд Эль-Меллой мог быть кристально честен: к примеру, как следует в голос прокричаться от ужаса перед катастрофически мизерным соотношением шансов, с которым остатки Бюро отправились к трону Соломона. Стиснуть зубы и кулаки от досады на самого себя, пусть даже условно чистая совесть убаюкивающе сглаживала острые шипы самоосуждения, так и норовившие уколоть побольнее.
Дети не должны принимать участие в чем-то подобном. Детям вообще нечего делать на поле боя и каким-либо образом связываться со спасением мира, человечества или магии иначе как на страницах книг с типично-счастливой развязкой, где даже в самом худшем случае найдется спасительная  сюжетная дыра, сквозь которую старый-добрый волшебник протянет в ослабевшую ладонь героя рукоять чудесного меча.
Дети не должны ободряюще улыбаться, оглядываясь на застывших в растерянности взрослых, готовые вот-вот отправиться на самоубийственную миссию с буквально никаким процентом возможности уцелеть.
Изможденные дети не должны встречать тебя взглядами уставших стариков, похоронивших всех дорогих людей и остающихся среди живых только по зову тысячекратно сильнейшего любой обреченности долга.
За это он и ему подобные несли персональную ответственность. Формально, как оказалось. Ни один из хваленых взрослых, так или иначе пытавшихся защитить израненный мир, со своей прямой задачей не справился. Пытались. Или делали вид. Но в итоге едва все не проебали.
Пора бы уже хоть что-то взять на себя, верно?
Тусклая синева, излучаемая терминалом, отбрасывает глубокие тени на изможденном несколькими подряд бессонными ночами, заполняя бороздки морщин на переносице и гулко бьющемся в мертвецкой тишине сердце непроницаемой пустотой.
Однажды он поклялся остановить любые войны за Грааль и не иметь дела со Слугами. Злобная сука-ирония. И что теперь?
Могущественный лорд Часовой башни, как и несколько лет назад, застывает в немом трепете перед гигантской воронкой чистой праны, невидимой простому взору.
По ту сторону бесконечности - его судьба.
Дыхание перехватывает. Так ведь и должно быть, верно? Достаточно лишь спомнить собственные слова, не так давно с самоуверенной ленцой брошенные им в сторону устало опирающейся на вычурный посох Винчи.
Мне нужно лучшее, что Вы можете предложить.
И все-таки...
Захватывает. Пленит необъяснимым воссторгом. Ободряюще касается пониманием. И сжатые тонкой полосой губы невольно изгибаются в подобие аристократически-слабой улыбки на манер той, что так бесила юного Вейвера при одном взгляде на самодовольного Арчибальда. Теперь же...
Спасибо.
Ничто не способно доставить магу большего удовольствия, чем подобающий его способностям вызов. К счастью или нет, но отпечаток фамильной заносчивости, кажется, остался и на нем, пусть и не по праву крови.
Коль уж не успел спасти мир, попробуй защитить то, что осталось, пока настоящий герой отдыхает. Это меньшее из положенной платы за столь колоссальный по самоотверженности труд.
В какой-то момент сияние в центре вихря становится невыносимым. Вейвер заслоняется рукавом, но назад не отступает. Все важное начинается с мелочей, так? Иначе какой смысл во всех данных себе обещаниях?
Получилось?
Глупый вопрос. Однако в случае, когда из сердца магической бури на расстоянии вытянутой руки от тебя вот-вот явится существо, способное одним движением мизинца перевернуть судьбу человечества с ног на голову некоторое волнение, пожалуй, все-таки простительно.
Но лорд Эль-Меллой нн был бы самим собой...
Пронзительный гудок поезда режет слух. Стоит немалых трудов удержать при себе вежливую усмешку, пусть даже он и привык день ото дня иметь дело с заносчивыми детьми, их громкими фамилиями и непомерными претензиями. Этот случай мало чем отличается от всех прочих. Задиристо вздернутый носик, скрещенные под складками мантии, стоящей как его годовой заработок, лапки и обжигающе яркий блеск янтаря в остановившемся на нем взгляде.
Сердце пропускает удар.
Растерянная девочка, замершая над обезглавленным трупом посреди купе поезда, где каждый второй - готовый на любую сделку с совестью лжец, а каждый первый убьет, не задумываясь о толщине кошелька и древности твоей родословной, малышка.
В тот раз он ее защитил.
Сигаретный дым оплетает лист с сухой сводкой дат и имен. Среди множества смутно знакомых - единственное, на котором Вейвер останавливается надолго, вызывая озабоченное беспокойство у осторожно заглядывающей через плечо Грей.
Допрыгалась, козочка.
Внутри и под могильной плитой пустота. Нечего было хоронить. Вейвер слушает сбивчивый рассказ чудом уцелевшего самоучки, пронизываемый горьким дымом. Знает, что должен делать. Если раньше и сомневался, то теперь в метаниях нет нужды.
Девочка с волосами чище первого снега.
Она не заслужила такой исход. Никто не заслуживал. И пусть здравый смысл твердит, что в этом нет ни капли его вины, однако...
Из нее могла бы выйти потрясающая ученица.
Приложи хоть немного усилий.
И теперь...
[i]ТЫ?![/i[icon]https://d.radikal.ru/d31/2104/71/9031862d2f96.jpg[/icon][status]еб*ть ты авенджер[/status][nick]Waver Velvet[/nick]

Отредактировано Eren Yeager (Среда, 21 апреля, 2021г. 15:04:38)

Ему однозначно бы не помешала самая крепкая сигарета, какую только можно раздобыть в здешних закромах. И пусть девчонка сердито хмурится, цокает язычком или каблучками, стреляет янтарными глазками с удивительно гармонично сочетающимися с заостренными черточками такого знакомого лица ромбовидными зрачками... тихонько чиркает под пальцем колесико зажигалки, робко подмигивает полумраку терминала огонек на подожженном кончике, мягко окутывает легкие и щекочет ноздри первое облачко-затяжка. Как там говорил товарищ-некромант, мир его праху?
Без пол-литра не разберешься.
Нехорошее предчувствие, впрочем, подсказывало Вейверу, что тут и целого галлона чистейшего спирта будет мало. А именно в таких вопросах, как на зло, интуиция бывшего преподавателя Часовой Башни никогда не подводила. Да и стоило разве забывать, насколько везет ему со всеми этими призывами, начиная еще с войны в Фуюки?
Не то чтобы сиятельный лорд жаловался. Не то чтобы конкретно ее он был совсем не рад видеть в относительной целостности (очень милые рожки, ага) и почти то добром (по крайней мере, внешне) здравии. Насчет исправности и целостности ментальной составляющей новоявленной Слуги у Эль-Меллоя присутствовали закономерные сомнения. Не высказанные, по понятным причинам. Все-таки слияние с Героическим Духом... или кого решила злодейка-судьба в этот раз свести с Вейвером? Неважно. Подобные трансформации по определению не проходят бесследно.
Ведь так?
Она выросла. Не только физически: прибавившая в нужных местах, облаченная в странный наряд из крикливых цветов и оттенков, будто предупреждающий окрас у ядовитой змеи, но при том эти самые места выгодно подчеркивающий; не утратившая до конца того удивительного юношеского очарования, следы которого еще какое-то время остаются своеобразной печатью на чертах уже совсем не девочки, но еще не женщины - общее впечатление слегка оттеняет просачивающаяся тонкими струйками из-под маски холодной надменности по-детски несдержанная обида на все, не отвечающее высоким стандартам снизошедшей до челяди высокородной принцессы.
Челяди, имеющей наглость выкурить уже половину сигареты, но так не произнести ни слова в ответ на царственную тираду и сделать хотя бы шаг следом за успевшей пройти половину расстояния до выхода Ее Высочеством.
В его распоряжении наличествовали несколько лет опыта в общении с детьми, каждый второй из которых еще в пеленочном возрасте обладал силой более чем достаточной, чтобы конкретного вот этого учителя ленивым движением мизинца превратить в кусочек обугленного фарша. К числу достижений Вейвера можно было без преувеличения и прикрас добавить в золотой рамке свидетельство о том, что девяносто процентов из этих ребятишек после завершения своего обучения превратились в вполне достойных представителей магической элиты не только Британии, но и всей старушки-Европы, а оставшаяся десятая доля хотя бы научилась более-менее приемлемо держать себя в крайне требовательном волшебном сообществе.
Но ни с кем из них Вейверу еще не доводилось спасать мир от последствий едва не свершившейся катастрофы вселенского масштаба.
Выбирать не приходится. Средства, пути - сложно сказать, будто бы у лорда Эль-Меллоя на постоянной основе наличествовал переизбыток как первого, так и второго. Вот уж чего у него всегда хватало - отчаянной решимости думать настолько быстро, чтобы не просто выбраться из колодца, пока тот не заполнится доверху ледяной водой, но еще и в придачу вытащить следом всех до единого незадачливых попутчиков.
Пусть даже те категорически против.
Решение приходит как будто спонтанно, однако Вейвер на подсознательном уровне уверен: оно едва ли не единственно-правильное в контексте настолько щепетильной  ситуации. И пусть риск все еще чертовски велик, пусть цена ошибки варьируется от смачной магической пиздюлины до перспективы превратиться в горстку табачного пепла...
Выбор-то невелик.
Шаг, два, три. Окурок летит в сторону, рассыпая по зеркальному полу серые пылинки. Тихо угасает свет механического алтаря, однако два пристально смотрящих куда угодно, только не в сторону презренного смертного, янтарных маячка - лучший ориентир, какой только можно пожелать.
Плащ тихо шелестит, подобно воронову крылу, ласково окутывая девичью фигурку в объятия параллельно тому, как Вейвер сам бережно, но уверенно и крепко обхватывает юную госпожу пустого царства за прикрытые меховым воротничком плечи, безапелляционно утыкая сердито вздернутым носиком в собственную грудь. Колется. Рожки-то отнюдь не бутафорские, а очень даже натуральные и острые - цепляются за нагрудный карман, предупреждающе царапая ткань, что, впрочем, лорд Башни с истинно-аристократическим похуизмом игнорирует.
...пять, шесть, семь...
И вот уже десять секунд, а он все еще жив.
- С возвращением, - одной ладонью Вейвер все еще заботливо придерживает Ее Сиятельство во временном плену, в то время как второй мягко, почти ласково, чтобы не вызвать мгновенный взрыв раздражения, словно десяток лет назад проводит по слегка растрепанным волосам на макушке.
Видит любой из богов этого несчастного мира, он правда скучал.
Однако время, как и обычно, оставалось к ним ужасающе-безжалостно. И потому задерживаться на столь безусловно трогательном моменте было хоть и чертовски заманчиво (от нее веяло каким-то особым видом свежести, озоновой предвестницы готовой вот-вот разразиться бури)...
Впереди их ждал первый урок.
Он проходил этот момент с Искандером, закрепил, сражаясь с его тенью. Пусть внутри остается неприятный осадок, словно в самом деле обвел вокруг пальца и смертельно обидел пушистого котенка, но, во-первых, этот котенок без зазрения совести могла оттяпать ему голову и все еще не сделала этого только благодаря убийственному сочетанию наглости и везения, а во-вторых, на войне все средства хороши.
Все его перспективы на победу заключались в успехе стремительного наступления.
И в отчаянной надежде, что от Ольги-Марии в ней осталось больше, чем... кого бы то ни было.
Влить ману в резко вспыхнувшую алым татуировку на запястье не составляет большого труда. Украдкой убедиться, что одна из полос сперва побледнела, в затем окончательно выцвела. В пределах Халдеи восстановить командные заклинания не составит особого труда.
- А теперь, юная леди... - держаться за рог оказывается удивительно удобно.
Вейвер полностью отрешается от любых лишних мыслей: не имеет ни малейшего значения, кто перед ним, какие силы за ней стоят и чем там ему могут пригрозить. Всего лишь очередное занятие в нестандартных условиях, очередная зарвавшаяся за пределы дозволенного ученица, которую следовало сходу поставить на место, пока не шею не запрыгнула и ножки не свесила.
Прелестные, надо сказать, ножки, в удивительного фасона чулочках. Или как это правильно называется?
- Вы мне со всеми подробностями расскажете, как докатились до такой жизни, - примерно с такими же проникновенными взглядом и голосом Вейвер интересовался у Грей, не тот ли самый труп найденного ими по дороге домой котенка сейчас бодро бегает по кухне, задорно болтая висящим на тонкой ниточке сухожилия глазным яблоком.[icon]https://d.radikal.ru/d31/2104/71/9031862d2f96.jpg[/icon][status]еб*ть ты авенджер[/status][nick]Waver Velvet[/nick]

Отредактировано Eren Yeager (Среда, 21 апреля, 2021г. 15:04:27)

Он смачно захлопывает дверь перед самым носом у сунувшейся было к порогу жалости, нацепившей скорбную гримасу как никогда нуждающейся в сочувствии и сострадании невинной жертве. Только набор из сухих фактов, недостающие кусочки мозаики, мгновенно занимающие свои места на потрепанном полотне в безыскусной рамке наполненного тревогами и смертельными опасностями прошлого. Не столь далекого, чтобы с легкостью отвернуться от безотчетного и удивительно сентиментального для такого черствого даже по меркам весьма далеких от привычных образцов эмоциональности сотрудников Часовой Башни мага желания защищать: пусть это и крайне глупо выглядит со стороны, учитывая баланс, играющий явно не в пользу Вейвера по сравнению с новоиспеченной посланницей Трона Героев, однако ему еще со времен войны в Фуюки известна неприглядная для прочих истина - именно у сильнейших ты вероятнее всего найдешь соразмерно чудовищные слабости, имеющие нехитрый принцип действия.
Медаль о двух концах.
Прошлое может одновременно стать как тяжелейшими кандалами, продолжающими тянуть на самое дно даже спустя много лет, если позволить ему заманить тебя на скользкую и узкую тропку в полумраке под сенью сожалений о неверном выборе, так и превратиться к островок твердого намерения оттолкнуться от него и рвануть вперед, оставляя далеко позади набившие оскомину страхи. Ему ли об этом не знать? И ему же предстоит на пальцах объяснить этот урок вырвавшейся из межвременного плена девчонке, до сих пор не привыкшей слушать кого-то, кроме себя. Но сперва...
Командное заклинание цепко держит ее невидимыми ниточками праны, которые, однако, не разорвать никаким исходящим из природы воспарившего над миром трона могуществом. За редким исключением, должно быть, однако на руку Вейверу играло еще и то, насколько сумбурно и стремительно развивались события вокруг круга призыва: при достаточно осторожном обращении с ее драгоценным эго девчонка далеко не сразу сумеет отыскать хотя бы намеки на существование известных лазеек, а к тому моменту, когда она просто попытается провернуть какой-нибудь фокус, он будет готов заметно лучше.
- Видишь ли, я не идиот или самоубийца, чтобы выходить на встречу с одной из лучших волшебниц этого поколения без подстраховки, - вкрадчивый шепот на ушко и немного лести в идеале могли частично компенсировать сравнительно скорый переход на "ты". Едва ли последнее имело решающее значение, однако Вейверу все же хотелось верить, что в его Слуге от прежней Ольги присутствовало куда больше, чем от порожденной искаженной волей Грааля сущности неизвестного класса.
- И уж тем более против кого-то с твоими нынешними возможностями.
Второй контур командной печати полыхнул ослепляюще-ярким алым светом, на пару мгновений разгоняя по самым дальним углам тревожно всколыхнувшиеся тени. Тонкая вязь модифицированного барьера аккуратно пробиралась к ядру в центре груди подопечной лорда Эль-Меллоя, впиваясь в ключевые точки тончайшими иголочками-изоляторами и намертво закупоривая основные каналы. Первоначально созданная для сдерживая особо опасных Слуг из числа Берсеркеров, эта техника с течением времени и не без конечного участия самого Вейвера была доведена до ума, избавляя весь комплекс и его Мастеров от излишнего беспокойства по поводу... пожалуй, трудно будет до конца перечислить весь список того, могло прийти на ум и без особых трудностей осуществиться лишь крайне условно ограниченными в свободе действий благодаря всего трем архаичным печатям душами тиранов, убийц и прочим интересным личностям, коих Халдея повидала немало.
- Должен признать, ты положила начало работе великолепной системы, - выпустив из хватки пальцев успевший слегка накалиться рог, маг продемонстрировал стремительно возвращающие насыщенность цвета печати на тыльной стороне ладони. - Однако и мы без дела не сидели.
Он мог только предполагать, какие мысли и эмоции скрываются за непроницаемой для простого смертного пеленой квадратных зрачков. Не имел ни малейшего представления о причина, позволившим осуществиться подобному призыву, равно как не в состоянии пока даже приблизительно оценить его последствия. Однако теперь же в его распоряжении помимо временно служащей лишь одному из оставшихся в Халдее мастеров мощи всего комплекса находилось еще кое-что.
И это же мягким шепотом подсказывало ему, что не существует ни единой причины пытаться  обращаться с этой девчонкой, словно с одним из тех духов, с которыми прежде доводилось иметь дело. И нельзя, ни за что и ни при каких условиях, как бы та не демонстрировала свою гордость, отбрыкивалась или язвила, упускать ее подобно всем остальным.
Ты же сам себе этого не простишь.
Его ладони осторожно сжимают чужую - тоненькую, хрупкую, словно и не способную с легкостью смять в тугой комок бронированные ворота у подножия платформы, на которую Вейвер Вельвет, лорд Эль-Меллой Второй, впервые за многие годы по собственной воле опустился на колено, пристально глядя в глаза, наполненные ледяным светом далеких звезд.
- Позволь мне помочь тебе.[icon]https://d.radikal.ru/d31/2104/71/9031862d2f96.jpg[/icon][status]еб*ть ты авенджер[/status][nick]Waver Velvet[/nick]

Отредактировано Eren Yeager (Среда, 21 апреля, 2021г. 15:04:16)

Удивительно, как полагали некоторые, насколько умело управляется этот пресловутый лорденыш с сигаретой в зубах с классом из самых проблемных отпрысков фамилий такого разлета, как выстрел из допотопного охотничьего ружья, висевшего где-то в одном из коридоров Часовой Башни под живописным и глубокомысленным этюдом с филейными частями двух удирающих зайцев: было ли то намеренно продуманным элементом композиции или в незапамятные времена проделанная выходка укрепилась в общественном сознании до статуса данности - об этом уже никто не узнает... хотелось бы сказать, но лично он сам мог перечислить как минимум три способа заглянуть за завесу тайны в прошлое, подставив под удар как минимум прочность хронологического порядка на ближайшие пару веков в обе стороны, как максимум - само существование человечества. В этом, само собой, чувствовалась особая доля иронии, ведь лучшие умы Башни успели разработать множество разной степени опасности способов проникновения сквозь пелену пространственно-временного континуума, однако все еще не удосужились хотя бы мельком проработать программу обучения с тех времен, когда особо неудачливых магов сжигали на кострах.
У него было и оставалось много претензий к системе обучения, основанных как на личных примерах, так и на общеакадемической практике - от вежливого недоумения до желания призвать кого-нибудь из Древних, чтобы хотя бы с их авторитетом навести порядок среди переплетений бумажной волокиты, родословно-кастовой системы и предрассудков, помноженных на обиды и интрижки минимум вековой выдержки. Искандер явно что-то знал, раз разрубил в свое время Гордиев узел, жаль только сам он не удосужился поведать мальчишке-мастеру свои соображения на этот счет. Сомнительно, чтобы эта недомолвка в их беседах служила какой-то воспитательной цели, хотя по прошествии очередного семестра или общемирового кризиса Эль-Меллой начинал все сильнее подозревать наличие подвоха. Поданное на блюдечке знание имеет далеко не равную цену с теми шишками, которые остаются с тобою на всю жизнь, верно?
И потому же он не старался подготовить своих учеников как к торжеству долгожданной победы, так и горечи неожиданного поражения. Его усилия направить их в нужную сторону походили скорее на легкий табачный дымок, к которому привыкаешь куда быстрее, чем даже самой мягкой руке на плече, толкающей в верную сторону - мягко обтекая самые острые углы, минуя крутые повороты и стремительно испаряясь там, откуда его вмешательство уже переставало требоваться. Именно благодаря этому его ученики куда раньше других потоков постигали суровое искусство стремительного падения и тяжелого подъема, вызывая крайне смешанно-восторженные возгласы, взгляды, вопросы и обвинения со всех сторон.
Сам факт ученичества еще не делает никого достойным того, чтобы опробовать себя в роли наставника. Он убедился в этом на личном опыте, сходу вырывав из себя с корнем высокомерную идею стать для них первым среди равных, безусловно, щадя чужую гордыню, однако застревая на месте и все туже привязывая себя к мертвому грузу посреди крохотного плота, который двигается прямиком в око ужасающей бури.
Никакого равенства. Никакой явной эмпатии, способной проникнуть через сколь угодно малую щелочку. К огромному сожалению, в распоряжение любого наставника даже в исключительно профилактических и крайне необходимых случаях все еще не выдают в объеме на количество здоровых и не очень лбов в группе средства для прямого изъятия из юных организмов избытка адреналина и кортизола, что в разы сократило бы количество и продолжительность явных и не слишком истерик, но...
В ее взгляде на запястье с печатями мелькает инстинктивный, пусть и тщательно завуалированный страх. Невысказанная угроза - все равно угроза, палец на пульте запуска ядерной ракеты все еще может отправить ее в полет, и никакие доводы о человеколюбии и сознательности не заменят тот факт, что пульт находится в пределах твоей досягаемости. И настроение, равно как и мысли, будут плясать, подобно кардиограмме коматозника, старательно реанимируемого оголенными проводами из ближайшего автомобильного аккумулятора. Впрочем, не самое удачное сравнение, особенно, если адресовать его той самой наследнице семьи Анимусфиа, для которой внутреннее устройство автомобиля относилось к разряду тем, сопряженных с особенностями развития популяции морских ежей на коралловых рифах близ Австралии.
Говорят, Мастер получает такого Слугу, какого заслуживает. И еще с пяток лет назад он бы живо взъелся на судьбу, которая настолько демонстративно поворачивается к нему задницей, из всех возможных вариантов подсовывая этот монстр Фарнкенштейна из ошибок прошлого, чувства вины и желания как следует приложить парой командных печатей, чтобы выучить команды "голос" и "место". Он ведь уже проходил нечто похожее в Фуюки, вот только...
Александр, твою же македонскую мать!
Этот гад знал! Непонятно, откуда и как именно, но все знал! Чуял своим широким и множество раз сломанным носом, что однажды этому сухонькому дурачку придется оказаться на его месте и!...
"Твое счастье, если я не найду еще одних огрызок плаща!"
Первое, что требуется сделать - устранить все явные раздражители-тригеры. Для этого достаточно выудить из кармана пару плотных кожаных перчаток и спрятать под ними вызывающе-яркие узоры командных печатей. Далее требуется изо всех сил сохранять невозмутимое спокойствие - ребенок остается таковым даже в двадцать с хвостиком лет, его истерика отражается не только нам нем, но и на окружающих. И предфинальный шаг - буквальный шаг вперед с тем, чтобы выдохшаяся после болтовни леди Анимусфиа была заключена обратно в тесные объятия, но с невозможностью высунуть кончик носа из плеча своего Мастера. Ни при каких условиях.
И окончательный шаг - ждать. Мало просто создать ощущение безопасности и зашищености, необходимо убедить ребенка в том, что это самое состояние не способен разрушить буквально никто - ни он сам, ни тот, кто его создает. Для этого же можно попробовать ограничить угол обзора, старательно наглаживая мелкими и короткими движениями затылок и заодно не давая отодвинуться в сторону.
И пытаться игнорировать факт того, что не до конца успокоившийся ребенок может и будет выпускать агрессию на первый попавшийся в руки предмет. И еще сильнее игнорировать факт того, что буквально сам себя отдаешь на заклание Слуге неизвестного класса.