Тонкие кристаллики кремния заманчиво поблескивают из гранитного плена розоватого камня - и сказать по секрету, ничем вовсе и не особенного. Обыкновенная магматическая порода. Обыкновенного состава. Обыкновенной формы самого что ни на есть заурядного булыжника, который с таким же успехом мог бы одиноко проваляться в стороне от столь излюбленных друидами древних каменных кругов, чья особенность - раскошелюсь на второй секрет - еще более сомнительна. Думаешь, это затейливо вьющаяся филигрань из безымянной метеоритной руды торчащего меча - это оно, чудо, о коем твердят ползучие слухи на кухне и липкие шепотки наемников? Волшебный клинок, способный...! Хм, ну колоть, рубить и резать им можно, пожалуй. Как и любым другим орудием более или менее терпимой паршивости из печи в меру трезвого кузнецу. Нет-нет, серьезно! Если взять меч и разобрать его по составу, то никакого чудодейственного «магического» элемента сродню философскому камню, увы, там не отыскать - простая сталь славного качества. Славного, но простого - без волшебных буковок в стержне, что предопределяли бы исход любой его битвы.

Но люди ведутся за мнимо интригующим сочетанием запретного, таинственного и неповторимого похлеще котёнка за шматком сала. Возьми авторитет и великую репутацию. И щедро присыпь ими кучу лошадиного навоза - вуаля, вы только что стали свидетелем рождения нового чудесного и несомненно волшебного предмета! Не то чтобы меч в камне был прям уж совсем олицетворен с дерьмом... Нет, скорее... ммм. Таблетка-плацебо.

Которую великая и несравненная чародейка Авалона срочно прописала пареньку в лечение наследственной мании величия и вседозволенности Пендрагона Старшего. Эти светлые глазки. Ярче тысячи озёр. И с мириадами больших звезд, до которых он, ещё того не ведая, однажды захочет дотянуться. Уже хочет, но пока не до конца понимает.

Ммм. Романтичные историки однажды возьмут вороное перо и опишут благодетельницу Мерлин, что взяла под тёплое крылышко будущее всей Британии, вырастила истинного короля и проложила светлый путь стране! Наивные дурачки – и ведь нельзя не признать, что именно этот шарм человечков и интриговал маленького суккуба. Их лицемерная и обманчивая любовь к проповеди о священной правде со скоростью бордельной юбки летела к размалёванным самыми разными красками легендам и сказкам. И чем больше тонн белил и румян на лике истории, тем любимей станет миф, тем величавей герой! Кому интересно читать о том, как кому-то там просто повезло? Или ещё лучше – как дорожка к успеху пролегала по морю чужих соплей и крови, а пробираясь по грязи своих планов, колёса вязли в чужих трупах?  Бррр. Не уровень мирового героя. А вот про мальчика, одной ногой стоявшего уже по ту сторону границы края под названием Бастард… Про его неповторимые приключения, полных отваги и мужества…! Про это будут взахлёб читать детки перед сном, фантазирую и дополняя ещё более не реалистичными подвигами и благородством! Может, какой дотошный критик однажды докопается до правды, перерыв всё грязное бельё в шкафу королевской сестры, но кому он будет интересен, если каждый мелкий карапуз, посасывая мамину сиську, будет жадно требовать продолжения сказки о благородном короле!

Даже сейчас, бросая обиженный взгляд щенка, которому пообещали печеньку за выполненную команду и опять обманули, паренёк ещё не понимает масштаба её великого плана! Британия… мир… да как-то честно признаться… Как бы это помягче выразить. Плевать? Да, пожалуй. Если бы Мерлин интересовала судьба маленького утонувшего в тумане собственного заблуждения и величия острова, слабо представляющего площадь голубого шара Земля, она бы давно подняла его на уровень хотя бы Шумерского царства. Нет, человеческие ценности скучны и пресны как хлеб без соли. Но сами люди… Как в огромной коллекции минералов, среди заурядных и распространённых серых и бурых камушков, ты можешь найти любопытный неопознанный кристалл. Из научного интереса. Из любви к красоте и искусству. От скуки. Но ты начинаешь с ним экспериментировать и в один прекрасный момент ставишь себе цель – огранить его до безупречности. Амбициозненько, но чародейка слишком давно якшается с чебуречеством. А с кем поведёшься, оттого дурных привычек и наберёшься. Мальчишка как мальчишка. Но Мерлин не требовалось какой другой более веской причины, чем простая симпатия к бирюзовым глазкам и серьёзно собранным в шалашик бровкам. Ей просто понравился именно этот камушек из кучки, который вдобавок ко всему ещё и откололся от прошлого короля – твёрдолобой и пустотелой скалы, бегающей с поросячьим «Мееерлин, памаги!» всякий раз, когда не получалось залезть в покои чужой жёнушки. Забавно, конечно, было наблюдать за всем этим представлением. Но не даром Шекспир так и не возьмётся за эту слабую древнюю сказочку. Пора хватать перо и вершить большее!

Сейчас милый малый Артур всё ещё дуется. Ммм, хотя и не подаёт виду – орлиный профиль с поджатыми губками да и только! Лепота! Но как и любой парнишка, ещё не успевший отойти от максималистических мальчишеских привычек, что все и всё должны ему за его усилия и время, он явно растит внутри этого широкого, просто ещё не совсем распустившегося сердечка, претензию. Охохо, большууууущую претензию. Как же так? Сделал то. И сделал сё. Побежал туда, не зная куда. Принёс то, не зная что. И кошку с дерева снял. И собачонку бабуле вернул. А меч как торчал из камня так и торчит.

- Красивыми глазками камень не расплавишь! – чирикает чародейка, легко приземляясь ножками на цветущий незабудками ковёр под раскидистым дубом, с которого так удобно наблюдалось за нетерпеливым зрительным боем между будущим королём и обыкновенным мечом в камне. Один раскалённый несправедливостью зырк. Второй равнодушный и мало чего понимающий мёртвый блеск металла. И первый явно негодующе стрельнул в сторону весёлой фигурки, не жалея ни пороху, ни огня. Ммм. Любопытно… но не хочется вставать под прямой обстрел и придумывать ещё какую-нибудь задорно-извиняющуюся маску, чтобы отразить зыркающий снаряд. Поэтому Мерлин со свойственной легкостью одуванчика предпочитает рассматривать оружие в булыжнике – буквально новый камень преткновения всего народа. Но ещё рано… И как бы так поделикатней вложить эту идею в буйную головушку, не раскрывая всех карт? «Меч не сделает тебя королём! Только ты сам!» Уже было. И эффект мудрости хорошо сработанных фраз, кажется, начал истекать. Путь прежде цели – прекрасные слова одного мудреца, но молодое и горячее сердце этим тоже долго не прокормишь. На чистоту? Сперва поброди по краю, пощеголяй перед всеми своим бескорыстием и благородством (только не забудь представляться!). Намажь своим громким и гордым именем усту каждой деревенщины. И вот только тогда, когда каждый будет знать о «какой хороший мальчик, этот Артур!», только тогда чародей отдаст тебе железяку из каменюки. Но… человек не любит правду, как бы он ни пытался твердить об обратном. Как и не любит проделывать весь путь, предпочитая готовое решение на золотом блюдечке из рук учтивого швейцара. Увы. Из Мерлин плохая прислуга. А из Артура выйдет не плохой король, только если эксперимент чародейки будет выполнен по всем правилам и до конца! Но более острый вопрос сейчас колет ей спину… как успокоить горячую головушку и вернуть на колею? Не доводя дело до юношеских истерик. Вряд ли он смачно плюнет на меч и гордо развернётся на каблуках – не из столь бестолковой материи её любимый чертёнок слеплен. Но отказаться топать на следующий «бесполезный» недоподвиг по спасению кошек… Чёрт, это ж он, чертёныш, может. Тогда…

- Знаешь, почему ты ещё не король, Артур?

Потому что я не дам тебе меч, пока не соизволю это нужным. Но давай, порадуй меня более мудрым ответом. Не зря же я тебя учила.

[nick]Merlin[/nick][status]Грааль, услышь мой зов! Артура на трон заебонь! [/status][icon]https://funkyimg.com/i/37Hz5.jpg[/icon]

Усталая лапка катящегося на боковую солнца ещё упрямо хватается за край заветного лезвия, беспомощно проскальзывая и оставляя за собой горящий след закатной крови. Будто бы раскалённая в небесной печи сталь радушно потчевала хмурый лик своего будущего мастера. Он глядит на чародейку с зеркальной поверхности не бездушным отражением металла, нет – а как из окна не столь далёкого будущего. Резвящиеся пятна отсветов и центральная грань клинка не искажают портрета белокурого мальчугана – это всё тот же Артур со взглядом дремучей и глубже хвойной чащи. Но преображают, добавляют тот самый льдистый блеск и остроту, то, чего пока в его простых как книжный лист чертах не отыскать даже с сапёрной лопатой провокаций. Конечно, парнишка и не замечает разницы между собой здесь и там. Но она есть. И покуда она не растворится в реальности, покуда Артур по эту сторону отражения не станет Пендрагоном в отблеске меча из камня, эта символическая, но оттого не менее значимая рукоять не ляжет в его руку. Вопреки смешным и величавым теориям, человека делают королём простые вещи. Золотая побрякушка. Обыкновенное оружие в руке. Элементарная сила. И главное – прямые, быстрые, свободные и опять же лёгкие для беспристрастного судьи решения. Люди забавны – неусидчивые на месте вертушки, которым просто скучно вращаться вокруг своей оси на своей точке. Они так и наматывают на себя лоскутки проблем, всё больше и больше, постепенно превращаясь в малоподвижный, предсказуемый и такой неповоротливый кокон, вынужденный топтаться и мяться у каждого поворота и перекрёстка, сколь бы гладкой ни была выложена дорожка к верной цели и сколькими бы пёстрыми указателями ни был утыкан весь путь. Артур… да, он ещё легко мчится на своей заточенной иголочке по тропинкам жизни, играючи крутит виражи и берёт крутые повороты над пропастью. Ещё не успел обрасти этой липкой тлёй ненужных беспокойств, не успел растранжирить внимание направо и налево. Всё ещё чистенький птенчик, готовый усесться в королевское гнёздышко и затем лететь по рациональной, правильной и очевидной траектории настоящих королевских интересов. Казалось бы, что как не признание любящих поданных, их благоговение и благодарность сойдёт за лучшее топливо? Снежная головушка энергично качается из стороны в сторону, словно пытаясь стряхнуть обрушенный сверху непоседливым королёнышем иней непонимания. Почему же нет? То ли юный Пендрагон уже успел вляпаться в тоненькую и ей не видимую, но раздражающе прочную леску самопроизводной проблемы. То ли в слишком свободном полёте не чувствует нужного воздушного потока, что его тут же подхватит, стоит ему только поставить крыло. Почему? Губки завязываются в задумчивый бутончик. Со вторым случаем ещё нетрудно разобраться. А вот для первого… поиски подходящих ножниц для чёртовой нити могут их непростительно задержать.

Отсутствие ответа Мерлин не удивляет. Этот котелок под соломенной копной очевидно уже сварил свои выводы на скудноватом бульоне опыта. Но повар прекрасно знает, что какую бы мыслительную стряпню он не предложил наставнице, больше ложки она есть не будет и отодвинет ответ с задорной ухмылочкой. Хотя… чёрт, чародейка всё же надеялась на хоть какую глупость из этих поджатых недовольных губ. Подсказка бы не помешала. А будущий король дал бы своим ответом мелкую да наводку…

Мелкие ладошки решительным хлопком обрывают серую плёнку размышлений. Ладно! Нет ничего лучше старой доброй и беззаботной болтовни – не нравоучений, не уроков, не советов, не допросов. Просто болтовни. Которой, к слову, они уже давненько не баловались. Давненько… кажется, в последний раз ещё до самого появления заветного камня…?

И отражение короля тонет в серой тени повернувшейся чародейки, теперь уверенно и без капли деликатности пробующей непроходимый дремучий зырк Ещё-Не-Короля лавандовым посохом. 

- Ну эй, я не хочу ковыряться в этих томных мыслях! – невинная и почти невесомая полуправда: каждую ночь Мерлин с необузданным и очень неподобающем для леди желанием глядела на эту золотую головушку. Предвкушая, фантазируя. Представляя, как её содержимое преподносится ей на блюдечке в таверне «У Морфея». Но… Рдеющий в лесных глазищах пожар не даёт лишних секунд для пустой рефлексии. И указательный пальчик игриво тянется к собравшейся в пока ею неопределённой эмоции морщинке и тыкается в самый центр гордого высокого лобика. – Делись догадками, Артурио! Я не буду смеяться – честное дьявольское! – как и всегда с этим мальчишкой, заигравшаяся суккуб едва ли заметила, как поддалась азарту. Острые ушки хулиганисто подрагивают, а характерные клычки поблёскивают игривой ухмылкой. Эти его эмоции. Такие чистые, неотфильтрованные, пенящиеся похлеще свежего пшеничного эля… Ммм. А тук-тук храброго львиного сердечка... Крепкий хмель, которым мгновенно пьянеешь, который не контролируешь и просто хочешь ещё. Ещё чуть-чуть его возмущённого оправдания, ещё капельку молчаливой попытки залатать продырявленную гордость, ещё маааленький мимолётный глядь на эту неловкую улыбочку или напротив, ещё разок пробежаться фиалковым пером по неглубокой складочке озадаченной мордашки… Ммм, ещё чуть-чуть. – Даже если ты уверен, что от короля тебя отделяет только отсутствие королевы! – впрочем, демонические обещания, не связанные кровью, не отличаются точностью соблюдения, и хрюкающий хохоток таки вырывается на волю и на всех парах мчится к красным ушкам королёныша. – Хотя нет. Вот тут даже я буду бессильна! 

[nick]Merlin[/nick][status]Грааль, услышь мой зов! Артура на трон заебонь! [/status][icon]https://funkyimg.com/i/37Hz5.jpg[/icon]

Не один век ушёл на доказательство гипотезы великих философов о том, что люди прежде всего верят собственным глазам и только им. Впрочем, коварная госпожа Иллюзия догадалась об этом быстрее человечества и ловко приспособила сей лёгкий факт под себя, водя за нос не одного простачка с широко распахнутыми глазёнками. Так что людишки взяли себя в крепкие руки и мужественно вскарабкались по лесенке эволюции, которую только спустя столетия изобретёт некий несчастный Жан Батист Ламарк, коему будет суждено умереть в тени взросшего на почве его же перегнивших идей бойкого и успешного боярышника рода Дарвина. Тс-тс-тс. А ведь и тот, и другой всего лишь додумались до того, что уже было не единожды собрано и обкатано. Но да ладно. Важно то, что человечки гордо продвинулись в развитии и больше не доверяли визуальным фокусам природы. Теперь они верили сердцу.  Ещё более абсурдная, и тем всё более забавная форма, учитывая, что большинство из этих глупышек никогда даже не видели этот не очень-то привлекательный орган. Не щупали. Да и в целом имели крайне смутное представление о его роли и функции. Если б знали, то посадили бы на пьедестал совершенства мозг, а не пресловутый насос. Людей без сердца Мерлин знавала и даже имела удовольствие пить с ними на брудершафт. Но вот без мозгов – в буквальном смысле – увы, в ни одном мире и ни одной эпохе не находила. А слепо и беспрекословно следовать за тем, чего не видишь, не понимаешь и не осознаёшь... Гениальное изобретение под запатентованным названием «Теология». Если чародейка и любила сердцем эту жестокую и варварскую эру, так за их ещё пока что наивные и простые, но чуть более верные убеждения. Если её и интересовал юный королёк, так за его преданность и послушание своему сердечку. Может эти людишки и Артур и не догадывались, что тайна их идеалов кроется не за грудью, а за черепной коробкой, но по крайней мере не велись как кошка за миской сливок за фальшивыми ликами напыщенных божков. «По велению сердца» напишут потом великие. И как бы слащаво это ни звучало… даже ведающая истину волшебница не посмеет усмехнуться над этим. «Сердце», или точнее голова, с таким же успехом могли вести в хоромы алчности, или закрома жадности, или в лощину жестокости. Но один короткий взгляд на этого устремлённого вперёд орлёнка, и циничность нелепо пятится назад, поджимая хвост и воротя свою квадратную морду от благородного романтизма, пока ещё не до конца истреблённого из здешнего мира. Другое дело…

…что иногда тропа ведёт на запад и восток, по одинаковым кочкам, по похожим пенёчкам. Два абсолютно идентичных пути по почве добрых намерений из белого света. Только с разными пунктами назначениями. По-своему одинаково хорошими. Для него, путника.

И он пригнал коней на это распутье слишком быстро, поторопившись минимум на несколько месяцев, если не годов. Следовало ожидать. Даже не так – Мерлин попросту ждала подобного момента, когда иссохшие от испытаний и жажды по теплу губы нелепо шмякнутся об её и с умилительно глупой и наивной детской страстью напоят чародейку своими искренними чувствами и мечтами. Ждала, просто не ожидала этого… вот прям сейчас. А вот прям сейчас оказалось ой как не вовремя. Так и начинаешь сомневаться в рационализме и подвергать сомнению роль головы как главного центра действия. Мог бы в здравом теле мозг повестись на поводке чувств сейчас, когда на кону стоит… не сказать, чтобы мир или пресловутый Альбион, но целая великая эпоха и огромная глава истории? Многие в будущем свалили бы подобную выходку на бушующее в юном организме племя бунтарей и вандалов, что кличут себя Гормоноидами, но если демоница в чём и разбиралась лучше прочего, так это в желаниях людишек. И простые животные хотелки никогда бы не перевесили цель у кого-то вроде её юного дракончика. Это форма выше, чище и чертовски мощнее.

И требует соответствующего оружия. Единственного, ибо лоб из цельного обсидиана пробьёт только лоб из цельного обсидиана.

Ммм. Хотя и надо отметить, что деликатес-то удался. Нет ничего нежнее невинной простой любви – чистый вкус родниковой воды, в которой чувствуешь свободу беспрепятственно тянущихся в высь сосен, веселье беззаботно поющего в камышах ветра, озорство гарцующих по волнам молний и всемогущество палящего летнего солнца. Целует так нелепо и неумело, что правильней даже сказать кусает. Теребит губки как львёнок свою первую добычу. Честно, открыто и без всякой лишней мысли. Нектар прямого отжима, который можно выжать лишь из наивного и ещё не затянутого плесенью разочарования или ржавчиной умысла сердца. Ладно. Ещё немного... Растянуть удовольствие тысячелетия. Если ни жизни. Только жеманные боги и их подпевалы святоши разглагольствуют о фальши в демонах. Просто мы перепробовали столько человеческого дерьмеца, что не верим всему, что сластит зуб.

Пальчик с осторожной настойчивостью влезает между губами, чуток отдаляя тяжело пыхающего дракончика.

- Вот опять лезешь вперёд прежде, чем усвоил урок! - как и всегда со своим юным подопечным, Мерлин не настраивает волынку и не выбирает нот для мелодии. Задор с её слов искрится сам, одновременно зажигая и обжигая, не нуждаясь в бумажных улыбках и искусственных физиономиях. Ведь он и есть её маленький огонёк.

Теперь чародейка сама приближается к раскалённой мордашке дракончика, игриво касаясь его кончика носа своим. Указательный пальчик нерасторопно сползает с заткнутых губ, переползая на гордую ямку подбородка и с невинным любопытством потирая её. Затем на чуть покалывающуюся щетинкой щёку. А дракончик-то уже колючий! Какое… интересное ощущение. Вроде и колкий, но такой мягкий. Надо насладиться моментом сполна. Кто знает, когда в следующий раз доведётся лакомиться его нежностью?

Лоб упирается в лоб. Так проще унять упрямо рвущегося зверька внутри. Грусть…? Вряд ли. Ведь демоницы не ведают таковой и живут ради собственного веселья. Веселья ради строят будущее и решают судьбы. И веселья ради упиваются чувствами людишек.

Где-то далеко в глубине прогремел выстрел – Сарказм застрелился из собственного револьвера.

- Учись, Артур! Чтобы в следующий раз показал, чему научился!

Шутка.

Теперь это чародейка прижимается к его всё ещё влажным губам. Но не с необузданной страстью. Почти деликатно язычок приоткрывает губы и проходится по их кромке. Лёгкий щипок. Осторожно вдыхает в себя его воздух, обхватывает ладонями обе щёки. Окутывает в шёлк. Каждый вдох, каждый удар сердца – все слились в идеальной симфонии. Они дышат одним кислородом. Они живут одним сердцем. Всего лишь на несколько секунд, но вместе. 

Прежде чем щелчок дрожащих чародейских пальчиков над их головами не активирует уже наложенное давным-давно заклинание «на всякий случай». Случай настал. Эти несколько коротких секунд. Их будут помнить камни, будут помнить деревья. Будет помнить солнце и будет помнить она.

Но не он.

Он, который всё ещё растерянно хлопает глазами. Будущий король просто на миг потерялся в настоящем. Просто забылся. Просто моргнул и что-то представил, что уже растаяло утренним сном. Просто всё смотрит в шаловливые глазёнки. Такие же фальшивые, какими их красят боги и проповедники.

- Ваше будущее Величество! Я всё ещё жду ответа.

[nick]Merlin[/nick][status]Грааль, услышь мой зов! Артура на трон заебонь! [/status][icon]https://funkyimg.com/i/37Hz5.jpg[/icon]

Она могла это делать бесконечно много раз. И в отличие от большинства обывателей, использующих столь интригующую и мощную фразу безответственно фигурально, Мерлин имела её в виду как раз-таки буквально. В конце концов, чародейка всегда придерживалась теории конечности – у любой вселенной существует вполне себе определённый конец. Просто его ещё никто не находил, а потому и решили дать своей лени красноречивую кличку – Бесконечность. А если сузить масштаб со вселенной до маленькой Британии и её будущего короля, то нет никакой иллюзии выбора. Малыш Артурито потратит свой первый… условно первый поцелуй раз, потратит два, и так ещё много раз, пока вселенная не исчерпает свой лимит мелких ошибочек – погрешностей, и мальчишка не встанет на верный путь. В конце концов, Мерлин проводила сею лёгкую процедуру не впервые. Да что там она, весьма мелкая сошка в глобальном порядке. Сам Всемогущий устраивал перезапуск мира сколько? Он и сам не помнит, то и дело яростно смывая своё новое неудавшееся творение и начиная всё сначала. Конечно, все морали про вес поступков – даже слов, каких-то там несущественных слов – изрядно преувеличены. Их мы дали людям сами, но при этом не имеем ни малейшего понятия об этой чуши. Но, пожалуй, это решение было весьма мудрым. К сожалению, люди унаследовали от своих создателей и высших братьев дурацкую черту – импульсивность. Не спроста же сердце человека завела искра огня – самой неукротимой и резкой стихией. Чего, однако, им так и не перепало от Создателя, это правления над временем и пространством. И увы, это паршивенько вязалось с первым человеческим качеством. У одних импульсивность выражалась, как не парадоксально, в трусости – прежде чем совершить хоть что-то, хотя бы поразмышлять об этом, они тут же ныряли в песок с головой и сжигали за собой мосты. У других, напротив, в тупой смелости. Кто-то, вроде Артура, научился пользоваться по назначению головой и пытался что-то сперва просчитать. И вот даже он, её червовый туз, оказался побитым жалкой шестёркой. И на таком пустом месте, что самое обидное!

Но ещё обидней то, что такая власть над временем досталась именно демонам, а не людишкам не просто потому что так сложилось. Мы знаем свои пределы. А если из-за наших фокусов по миру ползёт трещина, значит так было задумано. И весьма жалко тратить допустимые уловки на такую глупость. Хотя и хотелось уже покончить с этим здесь и сейчас… Но её парнишка упёртый парень. Рано или поздно, с какой-нибудь там попытки он пойдёт дальше, но такие махинации с часами попахивают необоснованным риском – вряд ли Артур сдастся на второй попытке, иначе бы его и не было бы тут на пути к мечу в камне. Это маленький, но чётко знающий свою цель львёнок, не только верящий песням собственного сердечка, но и не упускающий из виду мелких, да сакральных улик. 

Что ж. Тогда всё ещё проще. Тогда, к чему держать на коротком поводке собственное проголодавшееся любопытство? Оно ведь так давно истекает слюной при виде его страстно тлеющих капелек бирюзы. Мерлин пролистала и перечитала несчётное количество его снов, заботливо выглаживая каждую страничку призрачными пальчиками. Упиваясь каждой похищенной у Морфея секундой его сладкого забвения, наивных детских мечт и благородных таких рыцарских намерений. И всё это как хлебать небесную манну из сновидения – видишь, осязаешь, почти чувствуешь нежный тонкий вкус деликатеса. Но не насыщаешься, оставляешь внутри сосущую пустоту, требующую материи тем больше, чем настойчивей ты пытаешься насытится сном. Чародейка сама не знала этого бессмысленного человеческого обряда в мире снов – для по истине разумных существ он был бездонным кувшином, попусту затягивающим полезное время. Артур подсказал ей ответ. Люди хрупкие. Ей достаточно просто щёлкнуть пальцами, чтобы разбить это не самое удачное творение Создателя. Но ничто не может уничтожить человека с более извращённым издевательством, чем он сам. Страшнейшее и самое могущественное оружие homo sapiens – его голова. Как серная кислота в не предназначенной для её хранения сосуде – может изъесть себя сама, может расплавить соседа. А облачившись в пышный наряд идеи, может растечься и по всему миру. Потому они себя закупоривают, естественный механизм самозащиты. Слой за слоем, виртуозно мастерят мнимые мысли, фанерные чувства, и уютно теснятся за их тёплым шлейфом. Вот только забывают оставить смотрового на ночь. Тогда-то обиженные несправедливостью истинные крупицы сознания сносят к чертям их баррикады и с грозными фанфарами под рёв органа выступают своей ночной вакханалией. Их как правило настолько необъятное количество, что охмелевшие от свободы мысли перебивают и путают друг друга мордобоями, неразборчивыми связями и банальным бредом. И даже во всём этом коктейле безумства ты всё равно умудряющийся распробовать тонкий ни с чем несравнимый вкус настоящего себя. Своих подлинных желаний. Страхов. Мнения. Неприязни. Может, именно поэтому Мерлин так недолюбливала людишек? Она видела их в самом что ни на есть обнажённом виде, и такой простой до животного уровня в ошейнике самообмана и лицемерия образ её не прельщал. За одним малым исключением. Он был не первым и не последним, кто её заинтриговал – такие уникальные особи встречались с периодичностью в несколько столетий. Они не создавали разницы между сном и явью. Их мир по ту сторону сомкнутых век почти полностью копировал этот под взором солнца и луны. Их не прикрывал щит самообмана. Как и Артура. Он был честен с собой до мозга костей. И лишь одна крохотная дьявольская деталька с её лицом отличала его.  Маленькая мечта. Хотелка. Желание. Как ни назови – что-то, чего он не мог позволить себе здесь и потому вкушал со смаком там. Точнее, так он думал.

До сего момента. Сейчас, когда его губы без всякой прежней скромности вкушают вкус «первого» поцелуя, её Артур безответственно стирает границу меж двумя мирами, делая второй первым. Тонкий лёд, на котором он играючи выполняет сальто. И как же её малыш вгрызается в этот момент. Буквально упивается её охотно приоткрывшимся ротиком, ведь ей не менее любопытно. Каков масштаб, какова сила. Как это для него – жить сном. Ммм, а ведь завораживает этот импровизированный, или отрепетированный уже под режиссёрством Морфея, концерт – гармоничная, слаженная и чётко в такт синхронная работа рук на шее и губ. Плавно и не спеша под мелодию поспевают их язычки, заворачивая вальс с тройными пируэтами, вытанцовывая каблучками звонкий цок сердца. Маленькие лапки неторопливо вскарабкиваются на крутые плечи, начинают их жадно мять, прощупывать как сочный кусок мяса перед трапезой. Ммм. Весь её. В её распоряжении. Её личный маленький королёк. Кажется, людям не нравится слова «игра», несмотря на то, что вся их короткая жизнь этим по сути и является. А почему бы и нет? Сперва, Мерлин стала для глупого паренька мамкой. Затем вумной старшей сестрой. Что это, как ни игра? Ведь они оба знают, что она не была ни той, ни другой. В нём нет ни капли демонической крови и ни пылинки волшебства. Так что же теперь мешает побыть его принцессой? Да, вот Мерлин и перебрала человеческих сомнений, да ещё и в прикуску с их бестолковыми кудахтаньями. Поиграем. А когда уже ребёнок заиграется. Тогда и поставим в угол забвения. Ведь так даже проще. Главное не светится на людишках, но этот талант демоница освоила прежде, чем научилась щёлкать пальчиками.

Чёрствые лапки судорожно хватаются за тонкую ткань, за кожу, за плечи – полундра, корабль тонет, хватай всё, поспевай, скорее!

- Тстстс! Так никуда не годится, мой маленький король! – тихонько напевает чародейка в только что укусанное ушко, и с настойчивой нежностью, которую может себе позволить только демоница с силой в несколько сотен раз превышающей его собственную, берёт и отстраняет от бедного платьица его ручонки.

И маленькие лапки чарующе медленно прогуливаются по завёрнутым в несколько тканевых слоёв бугоркам, задерживаются на пару секунд на вершинках, настырно топчутся там средними пальчиками, покуда сквозь тонкую шаль не проступают контуры вишенок. И ручонки возвращаются к воротничку, аккуратно обрабатывают шнурочки, дюйм за дюймом приспуская границу. До чего же невероятно наблюдать за этими огромными бирюзовыми сказками – как они метаются от её озорных глазок к шее, от шейки к постепенно показывающимся грудкам. Как едят. Как рвутся. Ммм.

И тут лапки резко останавливаются, оставляя границу с одеждой у лишь едва показавшейся впадинки. Пальцы под аккомпанемент шаловливой ухмылки медленно поднимаются вверх в уже знакомом жесте. На миг, в бирюзинках проскальзывает паника. На миг, Артур готов броситься вперёд, заведомо зная, что не сможет ничего остановить. Только на миг, потому что демоница не затягивает театральную паузу. И делает знаменитый чпоньк пальчиками.

Бирюзовые капельки хлопнули раз. Хлопнули два. А демоническая улыбочка луны нисколько не угасла. Разве что малость исказилась за подрагивающим от напряжения воздухом и возникшим между столь близко стоящими королём и чародейкой щитом. Почти прозрачная, но чётко различимая своей неестественностью преграда между двумя. Так близко. И так далеко. 

Одна ручонка так и осталась в раздумьях у верёвочек на воротничковом вырезе. А вторая как бы невзначай улеглась на выпяченном бёдрышке.

– Править женщиной надо как страной. Решительно. Но обдуманно. А главное – убедительно.

[nick]Merlin[/nick][status]Грааль, услышь мой зов! Артура на трон заебонь! [/status][icon]https://i.ibb.co/p4J9Bfz/image.jpg[/icon]

Говорят, в замке спрятан Грааль -
Я его не нашел, врать не буду!
Этот замок искал Персеваль,
Прикоснуться надеясь к чуду;
Исцеляют в его стенах
Тех, кто в жизни на грех был падок;
С душ слетает зола -
Недоступен для грязи и зла
Невзятый мой замок.

Ух, вот и как здесь избегать неугодных человеческому кодексу морали аналогий к материнской любви? Может тогда сестринской… Пфф, нет, не стоит. Оставим эти заботы Моргане, которая успеет залезть на королевский хрен прежде, чем юный Артур успеет закончить воспроизведение короткого вопросительного звука «М?». Да, не имеет смысла и скрывать, что Мерлин, как величайшему демону, соблазнителю, совратителю и прочему развратителю, попросту обидно уступать такое тёплое местечко шлюшке, выбившей себе призовой пьедестал не благодаря каким-то выдающимся достижениям в магии или хотя бы науке, и далеко не в грации, утончённости или деликатности… Тсс, обыкновенное убожество. Но увы, именно этой простейшей форме жизни предстоит сыграть ключевую роль в великом порядке. Иногда кажется, что у Судьбы совершенно нет вкуса. Впрочем, скорее всего Грааль убережёт чувствительные демонические глазки от этой порнографической комедии.

Но да ладно, вернёмся к разбивающему силовые барьеры Пендрагону Старшему, ещё не купившегося на печеньки младшей сестрёнки с вылитыми приторным шоколадом словцами «ах мой бедный братец, только моим змеиным колечкам ты можешь довериться». Хм, пожалуй, допустимо заменить это ощущение на привязанность или симпатию к зверюшке. Да, точно! Подобрав щенка на окраине убитой деревушки, нельзя не ронять слёзы счастья, наблюдая за достижениями своего маленького подопечного. Смотришь на эти некогда хрупкие бумажные лапки, сейчас столь решительно разбивающие барьер за барьер, преодолевающие препятствие за препятствием… и некий пустующий сосуд в груди, который поэтично назвали бы душой, имейся она у суккубов, тут же наполняется тёплым мягким нектаром… Ммм. Ласково обволакивает буйно пляшущее сердечко подобно всепонимающему и всепрощающему виноградному питью. И название этому винтажу Гордость. Самая чистая из своего вида – гордость за крошечное создание, кое ты самолично поставил на дрожащие ножки, взял за ручку и потащил через лесную гущу, полную коварных лиан и голодных чудищ! Поразительно, на что способна простая, казалось бы, по составу человеческая решимость. Однако. Вот оно живое доказательство. И они, глупышки, спустя столько лет никак не признают собственной силы. Всё продолжают гоняться за магическим могуществом. Их влечёт медовый миф, что волшебство является первым и последним источником непобедимого могущества. Хех. Ну не даром же человеки изобрели сказки и так заботливо хранят их из поколения в поколение, бездумно передавая небрежно скрытную мораль о всегда вовремя появляющейся лампе джинна, тыкве на колёсах или палочки-выручалочке. И признаться, нам эта человеческая наивность только на руку. Будучи убеждёнными, что коварные демоны присвоили себе главное оружие в мире, все свои силы люди кидают на укрощение непредназначенной для них энергии. Праны. Даже не понимая, насколько это смешно сражаться с дьяволом его же оружием, когда Бог наделил вас, дурёхи, смертоносной силой против нас. Правда, вы и в какую сторону воевать-то не знаете… иначе бы сожгли хоть одного настоящего демона вместо себе подобных.

Этим и подкупает её маленький дракончик. Он не искал и не ищет волшебной палочки, не бредит о великом Граале и не пытается найти мнимый короткий путь. Зачем, когда у него есть две руки, голова на плечах и сердце в груди? Такая банальная для ушей амбициозных правителей речь. Но единственная верная. Глядите! Так искусно собранные за тысячи лет магические слои маслом таят под обыкновенной сталью. И не нужен никакой меч леди озера, кипа запретных заклинаний под подушкой Морганы или секретная алхимическая лаборатория. Всего лишь два ингредиента: голое желание и решимость. Всё. Такой… такой король. Мерлин бы расплакалась, как это делают мамочки при виде своих невероятно отличившихся детушек. Но суккубов Создатель лепил из глины. И демоническое личико способно прорезать лишь острую улыбочку надломанного коромысла, а под сухой и чёрствой древесиной скрывается незапятнанная сарказмом и цинизмом светлая как его голова радость.

- Впечатляет! Ведь ты почти взял мой замок!

Почти. Прорубил туннель в кровожадных лозах надменности, придушил жадность, не поведя и глазом прошёл мимо золотых сирен. Вскарабкался на вершину перевала под истерику северного шквала и хихиканье вулканического шлака. С ноги открыл врата. И почти взял мой замок. Почти. Сказать, что никому прежде не доводилось подбираться к ней столь близко, было бы пустым преувеличением. Артур далеко не первый, и наверняка не последний, кто сумел подойти к её крепости и даже перепрыгнуть стены. Мерлин и не тратила бы своего времени на скучных неумех. Но…

- Почти. Но ведь «взять» подразумевает и удержать!

…но он первый, у кого это может получиться. Щёлкать пальцами всегда казалось просто – как художнику провести ластиком по грифельному штриху. Зачем жалеть удачные, но неверно искривлённые линии, когда можно провести новые ещё более изящные, строгие и в правильном направлении. А сейчас эта кривая, хромая и во всех нужных местах изломанная линия и есть правильная. Точнее, так кажется художнику, который вместо того, чтобы расписывать холст судьбы заветным цветом волшебства небрежно калякает по нему обыкновенным угольком. И которому на какой-то миг стало откровенно плевать на дальнейшее развитие сюжетной ветки этого мира. Загниёт или пустится в пышный цвет – без разницы. У демоницы есть маленький, но её дракончик. И верхом на его шипастой спинке они могут попросту улететь за строго начерченные по линейке границы этой ограниченной вселенной…

Мягкий и аккуратный, но пронзительный как укус иголочки удар в груди выдёргивает хозяйку замка из мутной лужицы человеческих фантазий. Едва ли заметный, короткий… и при этом необычайно яркий спазм лёгких, сковавший дыхание и оставивший на мгновенье разум в вязком вакууме. Он здесь. Он везде. Грааль видит каждого своего слугу. Отклониться от его сценария непозволительно.

Шутка уже и так давно вышла из-под контроля. Пора щёлкнуть время. А решительные глазки всё продолжают выжидающе пялиться в книгу на чужеземном языке в тщетной попытке уловить нить загадки среди затейливых символов. Не понимает, не знает. Но пытается дотянуться, да ещё и не попасть в скрытые ловушки. Разумеется, человеческий взгляд Пендрагона не видит обратной стороны зеркала, в которой это Мерлин стоит посреди поля, усеянного капканами и самострелами. Чертовски могущественная и чертовски беспомощная со всеми своими заклинаниями против человеческого сердца. Сколько раз ей ещё предстоит щёлкать пальцами? Сколько ставить барьеров и щитов, чтобы огородить свой замок?

Но главный вопрос столетия: насколько ей хватит терпения? 

Приготовившиеся к щелчку пальцы замерли в дюйме от назойливого драконьего носа. Влажные губки в скандальной близости щекочут замершее в ожидании какой-нибудь хитрости ушко.

- И что же теперь, Ваше Будущее Величество? Один неверный шаг и…

Недаром демоницы обожают многоточие. Такая дразнящая как кофейный шлейф неопределённость из трёх затягивающих в чернильную бездну точек. Неизвестность, стремящаяся в бесконечность. Под пикантностью которой так легко замаскировать собственное замешательство.   

[nick]Merlin[/nick][status]Грааль, услышь мой зов! Артура на трон заебонь! [/status][icon]https://i.ibb.co/p4J9Bfz/image.jpg[/icon]

Отредактировано Mikasa Ackerman (Четверг, 21 октября, 2021г. 00:38:19)