Знаешь, я всё чаще вспоминаю наши беззаботные весёлые деньки. Тогда вот это вот всё было каким-то несбыточным, нереальным. Тогда мы могли только гадать, какой на самом деле этот иной мир. Мир, где нет титанов, разрушений, воин. Смертей. Ха! Про смерть я загнула, да? Но по сравнению с настоящим всё то, что было, кажется таким далёким. Будто и не в этой жизни оно произошло. И не с нами вовсе.

***
«Просыпаюсь от мягкого лучика света, играющего на моём лице. Уже утро. Опять заснула вчера за столом. Но, как ни странно, совсем не ощущаю усталость. Я даже выспалась.

Потягиваюсь, подхожу к окну. Чуть поодаль залитой солнцем тренировочной площадки в тени раскидистого дуба, единственного на нашем дворе, дремлет Эрд, рядом с ним сидят Петра и Оруо. И как всегда «голубки» о чём-то спорят. Хех. А вот и Гюнтер с гитарой! Парень так виртуозно играет, что каждая его даже маленькая импровизация превращается в шоу.

Петра замечает меня и машет рукой. Они все мне машут.

У меня что, день рождения? Затеяли что-то?»

***
Холодные волны реки вымывают из головы мысли, воспоминания, оставляя после себя лишь чистый белый лист.

Течение несёт нас куда-то. Остаётся только ему довериться. Сколько уже времени прошло? Мокрая одежда мешает движениям и тянет вниз. Но я терплю и держу нас на плаву.

Впереди река делает крутой поворот и образует небольшую заводь, которая становится местом стоянки.

Обессиленно плюхаюсь на мокрый песок, всё также крепко продолжая сжимать рукой податливое тело. Несладко нам пришлось. Пару раз преследователям удавалось поравняться с нами, так, что приходилось нырять. Они далеко не мастаки, но пуля, как известно, дура.

– Леви?! Леви... Ты слышишь меня?

...

К горлу подкатило. Это всё. Такой значит конец у сильнейшего воина? Всё, значит?

***
«Со звонким смехом в кабинет врывается Нанаба. Кто бы мог ещё так громко щебетать. Она хватает меня за руки и начинает кружить.

– Эй, потише, детка! Я сейчас... – пытаюсь освободиться из объятий. – Стой, Нанни! Что с твоими волосами? Они отросли!

Нанаба смеётся ещё громче, будто десятки маленьких бубенчиков ласкает ветер. И порхает. Порхает по комнате такая лёгкая и счастливая.

– Да ладно, ребята! Вы серьёзно?!

Застывший в дверях здоровяк только скромно улыбается в ответ.

– Это тебе, Ханджи.

Он протягивает кружку крупной спелой малины. От неё, как от парного молока, так и веет теплом. С наслаждением вдыхаю сладкий аромат. Так пахнет дом.

– А как..? – хочу что-то спросить, но в раскрытую дверь стучат.

– Можно? – такой мягкий и глубокий голос может принадлежать только одному человеку. Эрвин!

Такой же невозмутимый, он смеётся глазами.

– Ханджи! Опять всю ночь не спала?! Отчёты составляла? – он думает, это до сих пор смешно.

– Погоди-ка, тут к тебе ещё посетитель. Он смущается. Будь помягче. – уже вкрадчиво шепчет «бровастый».

Я заглядываю через плечо командора и вижу Его.

Это Моблит. Такой забавный и милый. Такой родной.

– Привет. Я скучал.

– ...

Чувствую, что дома.»

***
Нихера! Я не хочу видеть твою рожу ещё и в своих дерьмовых снах!

Задубевшими от холода пальцами отстёгиваю ремни экипировки. Несколько резких отрывистых ударов кулаком по груди, в самую середину, чтобы заставить работать мышцы, разгоняющие кровь.

Смотрю на реакцию.

Нужно запрокинуть голову. Глубокий вдох в рот.

Раз, два, три, четыре ...

Вдох.

Шесть, семь, восемь ...

Вдох.

Одиннадцать, ...

От напряжения потряхивает. Кажется, что весь мир в этот момент сосредоточен вокруг балансирующего на грани. И все не могут дождаться, когда ты потеряешь свою устойчивость.

Вдох.

Щупаю пульс. Его нет. ...

Дикий рёв исступлённого отчаяния сотрясает округу. Пусть все слышат. Ты тоже. Слушай!

Наваливаюсь всем телом и в ярости сотрясаю ударами грудину, забыв, кажется, о том, что так могу сделать тебе ещё хуже. Чепуха! Хуже уже не будет.

...

Наверное, Бог в этот момент подбросил монетку. И тебе выпала жизнь.

Резкий спазматический вздох возвращает в реальность.

– Да, малыш, вот так! Дыши! – шепчу я облегчённо. – Ты – молодец! Молодец!

Переворачиваю капитана на бок и визуально осматриваю его: кроме ожогов, отдельных осколочных ранений и разорванной правой кисти, других видимых наружных повреждений не имеется. Чего, возможно, не скажешь о том, что внутри.

Ударная волна ломает кости и разрывает органы в доли секунды. Будем надеяться, что ты родился в тулупе.

...

Несу всякую чушь. О тренировках, о новом оружии. О титанах. Ничто так не стимулирует инстинкт самосохранения, как мои монологи о титанах. А вообще, неважно. Неважно о чём говорить. Важно знать, что с тобой разговаривают. Потому, что ты – живой. Даже, капитан?

Встречаюсь с его серыми как пасмурное небо глазами.

– Эй, Леви! – голос срывается в хрип. – Без очереди пролезть хотел?.. Только после меня. Слышишь? После меня, старик.

Не рассчитываю что-то услышать в ответ, но и без слов во взгляде вижу. Живой.

...

– Потерпи чуток. Я аккуратно.

И снова ложь, как будто это поможет. Даже лёгкое прикосновение сейчас десятикратно усиливает приступ боли. Хотя в подобном состоянии болевая чувствительность снижается в разы. А это плохо. Пока чувствуешь боль – ты жив. По крайней мере, знаешь, что ты жив.

– Никогда не понимала, зачем ты носишь эту тряпку. – мокрая ткань шейного платка рвётся с громким треском. – Но сейчас я тоже подумываю обзавестись таким. Милая штучка.

Действовать нужно быстро. Получившимися лоскутами перевязываю ему руку, чтобы остановить кровотечение. Заодно, туго стягиваю голову. Так будет полегче.

Освободив тело от всего лишнего, плотно укутываю его плащами, создавая некое подобие кокона. Природа сама подсказывает безопасные формы. Готово.

Я понесу тебя так. Хорошо бы ещё знать куда. 

Судя по тому, что уже смеркается, плыли мы, по меньшей мере, не менее часа. Учитывая примерную скорость реки и то, где она делает резкий поворот, получается, что течение должно было вынести нас аккурат немногим южнее Каранеса. А это значит, есть вероятность выйти к какому-нибудь поселению.

И, словно насмехаясь, где-то неподалёку раздался выстрел. Испуганные птицы с громким криком полетели прочь. Чувствую, как меня бросает в жар.

Чёрт! Эти мудни нас выследили! Думай, Ханджи, думай!

Оттаскиваю капитана с песка в заросли ольшаника на берегу. Трава достаточно высокая. Если повезёт, могут и не заметить. Попутно собираю остатки одежды и заметаю следы. На мокрой почве это сделать не так-то легко.

А звуки приближающихся становятся всё громче.

Застываю в стойке. Реакция будет мгновенной.

Вот зашевелились сухие стебли, и показался ... -лась ... Псина.

Даже не рычит. Видать, видок у нас настолько жалкий, что животное не чувствует никакой угрозы.

– Эй, Винс, что там нашёл? – следом за собакой вышел парень в гражданском с фонарём и винтовкой наперевес.

Отредактировано Hange Zoë (Воскресенье, 10 марта, 2019г. 16:52:15)

Помощь. То, о чём порой не нужно просить, чтобы получить её, если очень в этом нуждаешься.

Несколько секунд безмолвного «оценивания» друг друга. Что-то на животном уровне. То, что помогает понять возможности противника, уберегая от бессмысленного кровопролития. Но мы не были противниками.

Собака пару раз громко гавкнула, найдя Леви в кустах.

– Вы из Разведкорпуса? Вы Командор Ханджи Зоэ, да? – парень откуда-то знает меня, и следом становится понятно. – Я видел вас на фотокарточке.

С тех пор как эти места утратили статус резервации, а информация и, в частности, пресса стали более открытыми и доступными (даже для жителей глубинок), подобная осведомлённость переставала удивлять.

Сам он назвался Хансом.

Киваю в ответ и помогаю поднять капитана.

Не помню, сколько по времени заняла дорога. Кажется, мы шли целую вечность. Всё как в тумане. На негнущихся ногах бреду следом. Терпи, Ханджи, ему сейчас ещё хуже.

Терпеть нас учили ещё в кадетке. Когда ты ещё совсем юный желторотик на очередном марш-броске изнемогаешь от жажды и усталости, еле волоча забитые конечности, но своим стремлением или просто упрямством доказываешь прежде всего себе то, что можешь. Потом был Легион и первые вылазки за стены. И мы тоже терпели. И доказывали. Не все. Только те, кто оставались. Но это лишний раз демонстрировало, как выковывается сталь. Сталь характера, что способна выдержать любые удары, и которая может показать свою мягкую сторону под действием определённых условий.

В дверях небольшого ранчо нас встречает совсем ещё юная девушка. Даже не сразу признаю в ней Хисторию. Боже, совсем из головы вылетело, что резиденция Королевы находится на юго-западе от Каранеса. Видимо, это и есть та самая «резиденция».

Только сейчас замечаю её огромный живот. С нашей последней встречи он заметно подрос. И как она только умудряется ходить? Становится как-то неловко, и я мягко отстраняюсь от девушки, чтобы не обидеть и, не дай Бог, не навредить. Честно говоря, просто не знаю, как себя с ней вести. Беременная женщина – само сосредоточие женственности и утончённости, по крайней мере, Хистория так выглядит. Не в пример грубой бесполой солдатне.

Королева суетится, развивая бурную деятельность, чем доставляет ещё большее неудобство.

– Нормально всё со мной! Леви нужна помощь! – как-то даже грубо отмахиваюсь я и меня, наконец, оставляют в покое.

Кажется, Хистория знает, что делает. Больше всякой жалости и сочувствия сейчас нужен трезвый взгляд со стороны, который либо подтвердит собственные предположения и даст надежду, либо...

Прикрикнув на псину, парень по указанию удалился за необходимым.

Меня знобит, однако всё тело, напротив, горит, пылает словно после бани. Так и хочется сорвать кожу вместе с прилипшей одеждой. Молча подчиняюсь «приказу» и снимаю рубашку и брюки, оставаясь в одном нательном. Мне чертовски повезло – ни царапины, не считая небольшую ссадину на лбу. Даже очки не потеряла! А я уже научилась их не замечать.

Вспоминаю, как ублюдок вышел из туши пяти? семи? метрового. Возможно, он активировал жидкость и обратил употреблявших вино. Тогда это объясняет откуда появился этот титан. Но не объясняет то, как Зик использовал его для регенерации. Такого прежде не случалось. Получается, все, кто-были в охранном отряде, погибли. Остался один Леви.

Интуитивный взгляд на кровать. Живи, капитан. Живи!

Ханс быстро вернулся с тазом горячей воды, стеклянным пузырём и льняным отрезом. Помогаю разместить всё на прикроватной тумбочке и нарезать достаточное количество лоскутов для перевязки. Королева «своё дело» знает. И почему-то это даже не вызывает удивления. Мне остаётся ей только ассистировать, выполняя мелкие поручения.

Пока Хис обрабатывает раны, думаю над дальнейшими действиями.

Конечно же, нас ищут. Собачонки из шкуры вылезут, дай хозяйский сапог лизнуть. От реки ферма находится максимум в миле. А это значит, если преследовавшие найдут следы, то очень скоро они нагрянут сюда. Что для Королевы обернётся не только ещё одной неожиданностью, но и реальным риском.

Однако выбирать не приходится.

Опустив предысторию (о которой, она быть может и не в курсе), говорю, как есть, не удосужившись подобрать верный тон. Когда здесь появятся «гости», будет не до этикета и чувств.

– Леви сразился с Зиком и, судя по всему, попал под ударную волну копья. Но Зик по какой-то причине выжил. Я сама видела! Пока не понимаю, как это произошло, но должно же быть какое-то объяснение, должно.

Мысленно возвращаюсь к исходному моменту, отмечая каждую деталь.

– Однако не это главное. У Йегера есть соратники. В том числе – в Легионе. – помедлив немного добавляю. – Боюсь, своим присутствием мы подвергаем вас риску.

Не самое обнадёживающее начало разговора. Но Королева – девушка не глупая, должна понимать. Если и есть то, что и может заставить Ханджи свернуть с намеченного пути, то оно уже произошло. И с этим нужно что-то делать.

Собака снова лает. Это заставляет насторожиться. Ухо животного – совершенный природный локатор, способный почувствовать малейшее изменение в окружении. Топот лошадиных копыт может быть как раз одним из них.

Аккуратно заглядываю за занавеску так, чтобы при случае снаружи меня не могли заметить, и попутно уточняю, есть ли в доме ещё кто. Ханс мало похож на члена королевской гвардии, да и по всему видно, что они здесь вдвоём.

И всё-таки, неужели вот так запросто Королеву списали со счетов? Если для людей она ещё и оставалась символом, то для правления была лишь наседкой для их обеспеченного будущего. Преемственность поколений в лучшем виде! И кому, как не Хистории знать о том, как наилучшим способом этого избежать.

Капитан сейчас неспособен что-либо делать. В таком состоянии его нельзя беспокоить лишний раз, не говоря уж о транспортировке. Надежда только на эффект неожиданности и собственные силы.

– Хистория, ты должна знать. На мне полная ответственность за всё. Вы здесь ни при чём. – замолкаю на полуслове. Становится невыносимо от собственной беспомощности.

Привыкшая всегда смотреть всем страхам этого мира в лицо и быть на «Ты» со смертью, я до сих пор не смогла искоренить в себе эту едкую поросль чувства вины. Вины за свои ошибочные суждения, действия. Вины за жизни, мне доверившиеся.

Вот и сейчас ощущаю этот груз за жизнь, едва теплящуюся в теле капитана, и за две, нет, три жизни, которые я поставила под угрозу.

– Мне нужно какое-нибудь оружие. – быстро окидываю комнату взглядом и зацепляюсь за оставленное ружьё. – На случай непредвиденных обстоятельств. 

Ловлю на себе подозрительный взгляд Ханса. Уже представляю, как выгляжу со стороны. Плевать. Я не могу больше никем рисковать.